...

Я не помню как меня звали. Тогда, во время войны. Я не помню ни имени, ни фамилии, ни звания. Просто "друг". Мне этого хватало тогда. Мне так не хватает этого сейчас. Я был диспетчером на маленьком военном аэродроме, затерянном в лесу. Узкая песчаная полоса и маленькая радио-башенка, вот и все. Я помню тот день, когда с самолетов вместо бомб начали сбрасывать листовки. Конец войне. Мы победили. Ты поднялся тогда по этой шаткой лестнице и вручил мне листок бумаги. Мы обнялись. Отметить было нечем. Но это было и не важно, ведь мы победили. А потом ты улетел. Ты говорил, что вернешься за мной. У меня никого не было кроме тебя, и я поверил. Здесь стало скучно без тебя. Я проводил дни в наушниках, в надежде услышать знакомые позывные. Через неделю мне начало казаться, что я схожу с ума. Мне мерещился, то звук пролетающего мимо самолета, то чьи-то шаги, там, внизу. Однажды я проснулся от того, что кто-то прошептал мне на ухо: "Вставай, друг! Попьем чаю вместе!". Но это был только сон, и ветер. Да, должно быть это ветер между соснами. Сколько прошло времени? Должно быть много, потому, что в лесу запахло осенью. Листья поменяли цвет. Повеяло холодом. Ночи стали длиннее. Я экономил спички, кутаясь в зябкую шинель. Я ждал. Я возненавидел тебя, но все же ждал. Ждал, когда ты вернешься и я смогу выплеснуть всю свою горечь и злобу тебе в лицо. Я бы сказал: "Друг, черт бы тебя побрал! Где тебя носило все это время?!". Даже когда ударили морозы, я не терял надежду. А потом, наверное это было в начале декабря, да, точно, ведь у тебя день рождения где-то в начале декабря, я заснул. Сон был беспокойный. Я как обычно ругал тебя за то, что ты так на долго оставил меня одного, а ты как-то странно улыбался и говорил, что теперь все в порядке, и что ты никогда не оставишь меня больше, но потом снова улетал. Во сне, твои руки стали крыльями с красными звездами. Ты снова и снова улетал. Бросая меня одного и возвращаясь. Бросая и возвращаясь. Снова и снова... Когда я проснулся что-то поменялось. В воздухе пахло весной. Над болотами стелился туман. А я все слушал и слушал статику. Друг, ну где-же ты? Друг... Дни теперь летели быстрее. Солнце бежало над горизонтом гарцующим оленем, и не успев скрыться снова поднималось на востоке. Бежало, неслось, падало, поднималось, снова бежало. Кто-то щекотал мне ноги. Неужели подлесок так разросся? Трава и кустарник обвивали мне ноги уже почти до самого колена, но я все слушал, слушал статический шум. Друг, где же ты? Когда же ты прилетишь, вернешься за мной? Пару раз я слышал чей-то незнакомый голос в ушах. Над головой полетели самолеты. Сначала их было немного, но с каждым днем их становилось все больше. Не военные. Пассажирская авиация. Они летели выше, оставляя за собой белые полоски. Голосов тоже стало больше. Я кричал им, молил, просил соединить меня с другом. Ведь вы тоже летчики, вы должны его знать. Он герой войны! Но они летели слишком высоко, и должно быть, не слышали меня. А дни бежали. Дни, недели, месяцы. Сосны стали выше. Подлесок и мхи уже добрались мне до пояса. Какая-то лесная птаха свила гнездо прямо у меня на голове, и я нашел для себя занятие - наблюдать как растут птенцы. Но потом они тоже улетели. Все улетают. Однажды утром я услышал шум. Люди! Это были люди! Не те, что наверху, с крыльями, нет. Другие. Совсем рядом. Шум, и грохот. Точно люди! Потом стали падать сосны. Одна, другая, третья. Они двигались ко мне. Ближе, ближе с каждым днем. Кто-то похлопал меня по ноге. "Эта башня стоит на пути. Ее придется снести. Алексашка, как думаешь?". Какая башня? О чем вы? Это я! Я! Я ждал вас так долго, братцы! Ведь вас послал мой друг? Как он? Я переживал. Теперь, когда вы здесь... Вы, отвезете меня к нему? Но они тоже не слышали меня. Люди, четверо молодых парней уперлись руками мне в ноги и стали шатать. Раз, два, три. Берегись! Я упал. Я лежал тихо, не двигаясь. Нет, они не знали моего друга. У них было что-то другое на уме, и я знать не хотел, что именно. А потом они ушли. Сосны все так же падали, но теперь все дальше и дальше, и я очутился посреди широкой просеки. Я много думал. Ты не вернешься, ведь так? С тобой что-то случилось. Я знаю. Я теперь точно это знаю. Ты не вернешься. И тогда, я просто заснул. Во сне ты снова улетал, возвращался, протягивал мне листовки. Конец войне. Конец войне, друг! Друг! Конец, слышишь!

Я проснулся и крикнул: ты слышишь? И ты ответил. Впервые за все эти годы ты ответил. Тихо, почти не слышно. Ветер гуляющий меж сосен донес твой ответ: "Слышу друг. Ты прости меня. Я не долетел. Я не мог вернуться, потому, что не долетел... Но теперь я здесь! Мы снова вместе! Завари чаю, друг!"

В пятидесяти километрах к северу, в М...м районе из болота подняли самолет, подбитый вражеским зенитным орудием на излете войны. Пилота внутри не оказалось...