понедельник, 25 февраля 2013 г.

In my prison cell

Странный сегодня день. Пугающий. Отец должен был уже сесть на пароход сегодня. Когда отправляются и куда - не знаю. Он редко со мной говорит, но я сам виноват... наверное. Мама говорит, что каждый раз когда ему нужно уезжать у нее в груди что-то обрывается. И это после всего того, что было. После стольких лет. Все еще обрывается. Она говорит, что он не понимает. Может быть. Я помню эту телеграмму, которая перепугала нас всех, кажется в 2004-м. Сильный шторм. Качка. Не знаю, сможем ли добраться до порта. Еще ничего не случилось, а такое ощущение, что корабль идет ко дну. Страшно. Я почти не говорил с отцом. В последние мои два приезда мы чаще говорили о досках, пилах, гвоздях и прочей дребедени. Я курил его "Союз", он иногда украдкой таскал мой "Честер". Вот и вся семья. Я много чего натворил, я знаю. И он имеет полное право винить меня, как и я его. Но я больше не хочу. Я хочу поговорить. Я хочу узнать как все так получилось. Почему. Может быть он дал бы мне ответы на вопросы, которые мучают меня самого сейчас. Может быть подсказал бы чего-нибудь, но сегодня он в Питере. Скоро отправляются. И так всю жизнь. Мама говорит, что я совсем на него не похож, что я умею находить общий язык, пусть и держу многое в себе, как он. Я не знаю. Дети не должны совершать ошибок своих родителей. Поколения должны сменять поколения становясь лучше. Я это понимаю, но иногда, в такие дни как сегодня, мне хочется быть кем-то еще. Странный сегодня день. Пугающий.