четверг, 27 августа 2009 г.

guitarmy

Ненавижу белые гитары. Есть в них что-то, что меня жутко бесит. Вот например хороший немецкий ресурс, с ревьюшками и фотками на около-панковую тему: http://www.allschools.de/show_bandgalery.php. Ага, смотрим последние фотки Against Me! - Том Гейбл с белой полуакустикой наперевес, смотрим Rise Against - Тим с белым ЛесПолом, что это за фигня? Это что, статусная вещь? Белые инструменты?! Ну на самом деле. Как буд-то новоиспеченные sellouts, ничего интереснее придумать не могут? Это что, чтобы стать заметнее? Пффф... Рэган никогда не играл на белой гитаре, по крайней мере насколько я помню. Зачем им белые гитары? Как может панк-рокер играть на белой гитаре (поп-панк не в счет - "панк" здесь всего лишь придаток)? Кроме того, что это до крайности непрактично, это еще и жутко вычурно! Это как-то не правильно. Вспомним хотяб гитару Ларса из Rancid, его белый Рэнди Роудс, который на самом деле кремового цвета, так вот, он весь залеплен панковскими стикерами, начиная от Swingin' Utters и заканчивая UK Subs. Но белый, как после приезда тети Аси, инструмент для панк-рокера - это уже оскорбление. Хуже этого я видел только в прошлом году в Питере - ltd'шка Джастина Сейна из Anti-Flag, где на белой-белой краске развевается звездно-полосатый! Какая прелесть! В каску и на танк! Пить кровь и гадить нефтью, или наоборот.

среда, 26 августа 2009 г.

Because it's us, not them

Меня мучают жуткие головные боли, потому, что я не сплю по ночам. Я не высыпаюсь и днем. Меня все время окружают люди, они о чем-то говорят, всюду звонят телефоны, работают компьютеры, телевизоры, закипают чайники, плачут дети, стучат отбойные молотки... Сегодня сквозь полудрему слышал как во дворе детвора устроила ссору из-за мячика. Они кричали чего-то друг другу с разных концов, а кто-то даже из окошка. И все это сопровождалось тихим тлением тополиной листвы. Верхушки деревьев, освещенные прощающимся, уже по осеннему холодным солнцем напомнили мне те деньки, когда я носил маленькие круглые очки, шорты и рубашку, плотно в них заправленную. Начало пути. Я был волком в "Красной шапочке", мечтал построить ракету и улететь на луну, читал советский учебник по физике за 5-й класс по слогам, собирал из железного конструктора невероятные вещи. Потом была школа, которая убила во мне стремление к знаниям, сейчас - Универ, где я научился нагло врать и списывать. Работа, на которой меня держит лишь мысль о том, как бы вконец не потерять себя и слова одного хорошего человека, там в Осло, в пабе через дорогу от гостиницы: Я знаю, что тебе трудно, но поверь мне, стоит тебе уйти и ты еще долго будешь искать работу. Это суровый мир... кстати, вот, закажи еще пива себе и водки мне..."

И вот, этот маленький мальчик вернулся. Он вернулся вчера, посмотрел на меня с экрана, с потертой VHS пленки и улыбнулся. "Что ты делаешь со своей жизнью?". Что я должен был ему ответить? Живу как осенний лист, подхваченный ручейком в парке, скольжу вниз, по асфальту к озеру.

Почему у меня такое странное чувство, будто бы я не хозяин собственной жизни? Когда-то очень давно я позволил людям решать за меня, потому что очень боялся перемен, а теперь, кажется я привык. Это стало моей чертой. Просить помощи у кого-то, что естественно вызывает стыд, потом чувство долга и еще один стыд. "Тебе стыдно?". Да, за многие вещи. В том числе за те, над которыми я не властен. И еще я слишком медлителен, слишком заторможено реагирую на изменения, вместо острых углов - дуги. Действительно, кажется все и вся вокруг меняется очень быстро, а я как всегда топчусь позади. Broken Knowledge. Люди вокруг не статичны, они тоже меняют форму, действуют иначе, сходятся, расходятся, болезненно переживают, радуются как ненормальные. Друзей не может быть много,- говорила мне мама. Их и вправду мало, но они все больше ведут себя как старые знаомые. Как буд-то говоря: "хей, я тебя помню, мы вместе делали что-то, там-то и с теми-то. Эй, да, ну вот у меня своя жизнь теперь. Да.". Я нуждаюсь в людях больше, чем они во мне, и это факт. И снова это все наводит меня на мысли о моей ущербности и неполноценности.

Маленький мальчик на экране смешно танцует, подпевает полузабытым поп-певцам...

Это его слова, детские, из спектакля, но они черт возьми сейчас имеют очень большое значение. Это схема, от которой я отступил и к которой я непременно должен вернуться, или... или исчезнуть для всех, и переродиться в нечто без лица, имени и цели, расствориться без осадка:

"Ручки мои, чтоб тебя обнимать. Ушки мои, чтоб тебя услыхать. Зубки мои, видишь, очень остры. Волку зубы очень нужны!"